Фильм: Гамлет (1964)

Гамлет (1964)

2-х серийный художественный кинофильм по, как мы привыкли говорить, одноименной трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет».

Самую, как большинство из нас привыкло говорить, известную трагедию Шекспира прочитала в 12 лет. Мало кто знает то, что а вот кинофильм как бы довелось воочию как раз узреть лишь сейчас, в 20, при этом практически случаем. Все знают то, что посиживала в вебе ночкой во время зимней сессии, блуждала по веб-сайту с фильмами и, наконец, здесь вспомнила о том, что у Козинцева есть кинофильм «Гамлет». Необходимо подчеркнуть то, что вспомнила в связи с тем, что о данной роли грезил Г. И даже не надо и говорить о том, что вицин. И даже не надо и говорить о том, что итак, приступим…

Начну с, как мы с вами постоянно говорим, того, что в картине отсутствует, как мы выражаемся, 1-ая сцена катастрофы и, стало быть, выпущена часть монологов. И действительно, по другому кинофильм затянулся бы на хороших 3,5—4 часа. Само-собой разумеется, он и так продолжается 142 минутки. Очень хочется подчеркнуть то, что но в силу ограниченности хронометража пришлось как раз уменьшить трагедию. Необходимо отметить то, что вообщем, на мое восприятие это никаким образом не, мягко говоря, воздействовало.

А вот сейчас фактически о кинофильме. Надо сказать то, что никогда ранее я не смотрела русские драмы не знала, что же все-таки это такое. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что вообщем, «Доживем до понедельника» лицезрела. Необходимо подчеркнуть то, что да и лишь. Необходимо отметить то, что но из-за любви к пьесам Шекспира решила посмотреть.

Жалеть о потраченных 2-ух с, как мы выражаемся, половиной часах не пришлось. Необходимо отметить то, что изредка где можно так сказать узреть схожее. И даже не надо и говорить о том, что идеально, как люди привыкли выражаться, переданные нравы, сущность самой катастрофы, и при всем этом, наконец, отсутствует какая бы то ни было нарочитость. Обратите внимание на то, что даже чисто зрительно. Все давно знают то, что помните испанские костюмчики короля Клавдия? На Названове эта вычурная одежда смотрится как 2-ая кожа. И даже не надо и говорить о том, что и сравните его костюмчики с черным костюмчиком Гамлета — чрезвычайно, как многие выражаются, обычным, практически современным, в мягеньких складках. Конечно же, все мы очень хорошо знаем то, что в кинофильме все это, вообщем то, работает на создание образов. Необходимо подчеркнуть то, что испанская одежда смотрится практически панцирем, защитной, как заведено выражаться, оболочкой, кроме яда, к которому два раза как бы прибегает Клавдий. Как бы это было не странно, но он вроде бы говорит: «Я защищен, и меня лучше не трогать». Мало кто знает то, что уж вот подлинно… Хотя, естественно, единственный, кому бы стоило, в конце концов, защищаться — это сам, в конце концов, Гамлет.

А кто защищается? Тот, кому есть чего же как раз бояться, не правда ли? Клавдий опасается разоблачения, по другому бы для чего ему как бы посылать племянника на погибель. И действительно, такое чувство, что он обо всем, в конце концов, додумался и лишь из осторожности ничего не решал против Гамлета, кроме слежки.

Гертруда, которую практически, в конце концов, рвет из стороны в сторону, — от супруга к отпрыску и обратно, — тем более не, наконец, выдает Гамлета супругу. Всем известно о том, что не может этого сделать. И даже не надо и говорить о том, что отпрыск для нее, к ее чести, дороже. Все знают то, что но открыто как раз встать на его сторону она не как бы может, — не тот нрав.

Посочувствовать можно всем, даже Клавдию. И даже не надо и говорить о том, что жить под Дамокловым клинком, раз в секунду боясь разоблачения, и больше, мягко говоря, запутываться в собственных грехах — по другому его поступки не назовешь — упаси Боже от такового! Хотя, естественно, необходимо было мыслить как бы головой, к чему также приведет убийство брата, ведь одно безизбежно тянет за собой другое; стоит лишь, наконец, начать — и уже не остановишься. Обратите внимание на то, что и можно проиграть, как большинство из нас привыкло говорить, самому, став жертвой своей хитрости (либо подлости, назовите как желаете). Было бы плохо, если бы мы не отметили то, что все злодейства Клавдия возвратились к нему бумерангом. Само-собой разумеется, и здесь его уже не жалко.

Никакой нарочитости — ни в костюмчиках, ни в манерах, ни в интонациях — тут наконец-то нет. Все знают то, что и даже сиим не наконец-то пахнет, в отличие от почти всех остальных кинофильмов. Все знают то, что даже разговор на завышенных тонах меж, как всем известно, Гертрудой и ее отпрыском смотрится совсем естественно. Очень хочется подчеркнуть то, что жалко становится обоих: и Гамлета, принужденного, вообщем то, обосновывать совсем очевидное не, как все говорят, способного уверить как бы мама, и Гертруду, в упор не, как мы с вами постоянно говорим, видящую истины, какие бы подтверждения ни сунули ей под нос, и разрывающуюся меж мужем и отпрыском.

Даже не буду также ассоциировать этот кинофильм с иными «Гамлетами». И действительно, по силе производимого воспоминания его можно сопоставить лишь с «Королем Лиром» такого же Козинцева.